Россия под скипетром Романовых

оглавление

Великая Отечественная война

Соглашение, заключенное в Тильзите, не могло быть прочным. Наполеон продолжал свои захваты и беззакония, расправы со слабыми государствами. Еще в Тильзите он делал императору Александру намеки на возможность разделить с ним господство над Европой. И потом в беседе с русским послом в Париже он однажды вернулся к этой мысли, — разрезал пополам яблоко и сказал: «Видите, как легко поладить мне и вашему государю: одна половина земли мне, другая ему». Узнав об этом, Александр заметил: «А кто мне поручится, что Наполеон, съевши свою половину яблока, не захочет съесть и другую?»

Всякий новый захват императора французов вызывал возражения со стороны русского императора, что раздражало Наполеона, привыкшего уже к раболепству. Сердило его и то, что император Александр не хотел в угоду ему выслать из России нелюбимых Наполеоном лиц, и то, что в изданных в то время в России законах о торговле французы не получили ожидаемых льгот. В душе Наполеон хотел и в России распоряжаться, как в подвластной ему стране, но всякая попытка в этом направлении встречала решительный отпор. Чуть не каждый день возникали новые столкновения и взаимные жалобы. Переговоры между Россией и Францией принимали все более резкий и угрожающий характер. Во всей Европе только и было разговоров, что о предстоящей неизбежной войне.

Могущество Наполеона в это время достигло высшей степени. В четырех крупных государствах Европы были королями его братья или генералы; большинство немецких государей признали над собою «покровительство», то есть, в сущности, власть Наполеона; владения же других были непосредственно присоединены к Франции; из части польских земель, отнятых от Австрии и Пруссии, Наполеон в 1807 году образовал особое Польское государство — Варшавское герцогство; правителем его был саксонский король, подчинившийся Наполеону.

Иго французов было изнурительно и тяжко для побежденных. Тяжелые подати, военный постой, всевозможные поборы и притеснения со стороны французских солдат и чиновников разоряли и богатых людей, и простой народ и вселяли общую ненависть к французам. Но государи и правители, либо поставленные Наполеоном, либо запуганные, не смели уже призвать свои народы к борьбе против притеснителей, и император Франции поистине мог считать себя владыкою всей Западной Европы. Даже Австрия и Пруссия, бывшие прежде его упорными врагами, теперь склонились к союзу с ним и обязались в случае войны помогать ему.

В течение всего 1811 года Наполеон открыто готовился к походу на Россию. Во всех подвластных ему государствах шли усиленные рекрутские наборы. Заготовлялись огромные запасы оружия, военных снарядов, солдатской одежды, походных телег, склады съестных припасов. Бесчисленные французские шпионы разведывали все, что могли, о русских военных силах, вооружении и дорогах. Сам Наполеон внимательно изучал карту России, намечая путь своему походу.

Об этих приготовлениях хорошо знали у нас. Император Александр тоже не терял времени для приготовлений к обороне. Но Россия ни по богатству, ни по числу населения не могла сравниться с Западной Европой, подвластной Наполеону. Против шестисот тысяч, собранных им, русским удалось сосредоточить на границе немногим больше двухсот тысяч.

До последней минуты, однако, император Александр не терял надежды покончить дело миром. «Я не сделаю первого выстрела, — говорил он французскому послу, — я допущу вас перейти Неман и сам его не перейду. Будьте уверены, что я не хочу войны. Мой народ тоже не хочет войны, но если на него нападут — он сумеет защищаться всеми силами». Наполеон, со своей стороны, желая выиграть время, постоянно твердил о своем желании поддержать мир. Своему послу в Петербурге он дал прямое приказание — лгать до последней минуты даже тогда, когда французские войска вступят уже в русские пределы. Посол твердил каждый день о миролюбии своего императора, а между тем французские, немецкие, итальянские, польские войска со всех концов Европы стягивались уже к русской границе.

В начале июня 1812 года сам Наполеон прибыл сюда же к своей «великой армии». Приготовления к войне были закончены, медлить было нечего. В ночь на 12 июня бесчисленные полки стали переправляться через Неман. Роковая война началась.

«Скоро я буду владыкою всей Европы. Остается одна Россия — я ее раздавлю», — так говорил Наполеон, начиная войну.

Никогда еще Европа не видала под властью одного полководца такого огромного войска. Часть собранных сил пришлось Наполеону оставить в Германии для охраны крепостей и дорог, и все-таки в пределы России он ввел 400 тысяч отлично вооруженного, отборного войска. Переправа через Неман прошла в блестящем порядке. Разделившись на несколько армий, широким строем, охватывая обширное пространство от Риги и Полоцка до Волыни, французы начали быстрое и решительное наступление на восток. Главные силы под начальством самого Наполеона двигались по намеченному заранее пути через Вильну и Витебск на Смоленск и Москву. В составе армии Наполеона был и особый 80-тысячный отряд, выставленный поляками Варшавского герцогства. Местные власти, состоявшие в областях западного края, по которым шла армия Наполеона, из поляков, а также многочисленные здесь польские помещики всячески помогали врагам России людьми, деньгами, припасами.

Русская армия, насчитывавшая в передовой линии едва 175 тысяч человек, не могла и думать об открытом бое с подавляющими силами неприятеля, во главе которых стоял вдобавок полководец, одержавший ряд блестящих побед над армиями всей Западной Европы.

«Доверяю вам мою армию. Не забывайте, что другой у меня нет», — сказал император Александр главнокомандующему, генералу Барклаю. Осторожный Барклай хорошо помнил это наставление.

Наполеон вел быстрое наступление, стремясь настигнуть, разбить и уничтожить русскую армию. Барклай спешно отступал, невзирая на ропот и неудовольствие в войсках: среди солдат и офицеров жива еще была память о великом Суворове, при котором наши войска даже на чужбине не знали слова «отступление». Отступать теперь, защищая родную землю, казалось нестерпимо горькою обидой. «Русские не должны бежать. Это мы хуже пруссаков стали. Куда бежите? Зачем срамите Россию и армию? Стыдно мундир носить! Ради Бога наступайте!» — так роптали старые генералы, выросшие под суворовскими знаменами.

Невзирая на ропот и прямые обвинения в измене, Барклай продолжал отступление. Он видел, что каждый шаг в глубь России ослабляет врага. Наполеон не мог оставить без охраны пройденные им области, и его великая армия сама собою, без сражения, таяла и уменьшалась в числе. Русские напротив, чем дальше отступали, тем становились сильнее. Подошли к армии донские казачьи полки под командой лихого атамана Платова, сподвижника Суворова. Подходили подкрепления из дальних губерний. А между тем в глубине России начиналось грозное движение, которого не предвидел Наполеон, хвалившийся раздавить Россию своими несметными полками.

Трудно описать волнение и негодование, охватившее весь русский народ, уже сто лет не видавший врага в своих пределах. Красноречивые манифесты императора Александра, призывавшего весь народ к борьбе с врагом, дерзнувшим вступить на Русскую землю, находили живой отклик во всех сердцах. Особенно волновалась Москва: первопрестольная столица Русского государства, средоточие великих русских святынь, ядро создавшего Империю русского народа, гнездо старинного родовитого дворянства и богатейшего, именитого купечества — Москва недаром называлась сердцем России. Общее одушевление, охватившее и знать, и простой народ, достигло неслыханной силы, когда стало известно, что государь сам прибудет в Москву.

Император Александр Павлович пользовался в народе большой любовью. Замечательно красивый, ласковый и приветливый, он одарен был редкой способностью — очаровывать всякого, кто имел счастье его видеть или с ним говорить. Забота о благе народа, о его богатстве и просвещении была с детских лет его заветной мечтою. Теперь, в дни народного горя и опасности больше, чем когда-либо, нужно было в Москве живое слово всеми любимого государя, чтобы укрепить и направить к истинной пользе России общее одушевление.

В жаркий солнечный день, 12 июля, император Александр въехал в свой первопрестольный город. Бесчисленная толпа заполняла улицы и площади, унизывала карнизы и крыши домов. Воздух дрожал от криков: «Веди нас, куда хочешь! Веди нас, отец наш! Умрем или победим!» Государь едва двигался сквозь густую толпу людей, плакавших и ловивших его руки и полы мундира, чтобы поцеловать их. Стража хотела раздвинуть перед императором толпу, но он не позволил. «Не тревожьте, не троньте их, я пройду!» — говорил он, кланяясь на все стороны.

В залах дворца ожидали императора созванные им дворянство и купечество Москвы. Государь обратился к собравшимся с вдохновенным словом. «Настало время для России показать свету все могущество и силу, — говорил он. — Я в полной уверенности взываю к вам; вы, подобно предкам вашим, не потерпите ига чужого, и неприятель пусть не восторжествует в своих дерзких замыслах. Этого ожидают от вас Отечество и Государь». В порыве одушевления дворянство постановило на свой счет снарядить и вооружить ополчение из крестьян — по одному ратнику с 10 душ; сами неслужилые дворяне становились в ряды ополчения; кто мог, жертвовал и деньгами — собрано было до 3 миллионов рублей; купечество в несколько часов собрало пожертвований на 10 миллионов рублей. Городской голова Москвы дал 50 тысяч — половину своего состояния. Великая княгиня Екатерина Павловна, сестра императора, выставила на свой счет целый батальон солдат. Московские богачи Мамонов и Салтыков также снарядили два полка конницы. Бедняки несли свою последнюю копейку. Рабочий Белкин пожертвовал единственные свои 5 рублей, завещанные ему отцом про черный день; «для всех нас не может быть дней, чернее нынешних», — говорил он.

Со времен Минина не видано было на Русской земле такого общего порыва — пожертвовать всем для спасения родной земли. Государь, выходя из зала, где собирались пожертвования, не мог удержаться от слез и несколько раз повторял: «Я никогда не забуду этого дня!»

Примеру Москвы последовала вся Россия. Всюду собирались пожертвования. Все сословия Русской земли участвовали в них: и дворянство, и купечество, и мещане, и крестьяне, и духовенство, и монастыри. Св. Синод отдал на военные надобности деньги, которые в течение нескольких лет собирал для обеспечения духовных школ и духовенства. Всего собрано было пожертвований деньгами, вещами и припасами не менее как на сто миллионов рублей. В то же время шли быстрые сборы ополченцев и ратников в тех губерниях, которым они государем были разрешены (хотя все губернии желали в них участвовать). Изо всех сословий множество людей просилось в ополченцы и ратники. Свыше трехсот тысяч принято было их на службу.

Но собрать, обучить и вооружить народное ополчение — все это требовало времени. А между тем французская армия стремительно и грозно приближалась к Москве. Платов с казаками, прикрывавший отступление нашей армии, несколько раз выдерживал с успехом горячие схватки с французской конницей. Двинувшись с Волыни в Гродненскую губернию, генерал Тормасов нанес при г. Кобрине прямое поражение сильному отряду врагов, взял в плен двух генералов, две тысячи солдат, захватил пушки и знамена. Но главная армия продолжала отступать, упорно уклоняясь от решительной битвы, хотя отдельные стычки, иногда очень кровавые, происходили чуть не каждый день.

Под Смоленском произошло первое крупное столкновение. Русский отряд, прикрывая отступление главных сил, мужественно выдержал натиск всей французской армии, чтобы дать время выйти из города войскам и обозам. Смоленск, весь засыпанный ядрами и бомбами, горел со всех концов, улицы были загромождены обломками разбитых домов, телами убитых и раненых. К вечеру, когда обозы вышли на свободную дорогу, остатки геройского отряда отступили вслед за главной армией. Когда они в последний раз оглянулись с глубокой тоской на пылающий Смоленск, из полуразрушенного города до них донесся звон церковных колоколов; было 5 августа, канун Преображения Господня, и уцелевшие от пожара и бомбардировки храмы сзывали немногих оставшихся в городе православных на молитву.

Битва при Клястицах 19 июля 1812 г.
Битва при Клястицах 19 июля 1812 г.

8 августа на место нелюбимого солдатами Барклая император назначил главнокомандующим Кутузова. В молодости, сражаясь под начальством Суворова, Кутузов отличался большой храбростью, был весь изранен в бесчисленных боях. Екатерина Великая и Суворов отмечали его своим особым вниманием. Позднее Кутузов выдвинулся уже как самостоятельный полководец, опытный, умный, осторожный и очень хитрый. Наполеон следил с любопытством за действиями Кутузова в турецкую войну и называл его «старой северной лисицей». Но он не знал еще, что у этой «лисицы» есть львиные когти.