Развилки новейшей истории России

Егор Гайдар, Анатолий Чубайс

Оглавление :: Скачать книгу

1996—2000 годы

Во время президентских выборов 1996 года, как было опи-сано выше, сформировался тактический союз власти с олигархами, который был направлен на то, чтобы не допу-стить прихода к власти коммунистов. Опираясь на поддерж-ку зарождавшегося класса собственников и значительной части интеллигенции, реформаторы победили.

Однако тактический характер этого союза проявился сра-зу после президентских выборов в стратегической развилке:

кто должен управлять государством — законно избранные органы государственной власти или самые богатые бизнес-мены страны?

Такие олигархи, как Б. Березовский и В. Гусинский, ис-кренне полагали, что страной после выборов управляют они, они «наняли» Ельцина на работу в качестве президен-та. Их позиция сводилась к тому, что крупный бизнес должен управлять политиками, назначать и увольнять министров, определять, какая партия будет допущена к власти, какая по-литика должна проводиться. Крупный бизнес открыто потре-бовал приватизации власти.

Другой путь предполагал укоренение на российской земле институтов демократии, когда избрание президента, губерна-торов, депутатов Госдумы и законодательных собраний реги-онов зависит не от олигархов, а от самих граждан. В условиях демократии все граждане должны быть равны перед законом, иметь равные права, и есть только один способ влиять на про-водимую политику — объединяться в партии и убеждать со-граждан в своей правоте.

Выбор в этой развилке оказался хронологически связан с аукционом по компании «Связьинвест». В нем власть и биз-нес вступили в прямое противостояние. Суть спора была проста: достанется ли компания тому, кто предложит за нее больше денег на честном аукционе, или тому, кому она при-надлежит «по понятиям». Позиция реформаторского крыла правительства (прежде всего А. Чубайса, Б. Немцова, О. Сы-суева) была однозначна: приватизация «Связьинвеста» долж-на обеспечить отделение бизнеса от власти, формирование системы, при которой правила игры равны для всех. Позиция влиятельной части олигархов оказывалась иной: это измене-ние правил игры, на которое они не согласны.

Березовский и Гусинский считали, что и этот аукцион должен носить формальный характер, победителем станет определенный заранее олигарх. Им возражали: пришли дру-гие времена, на тендере победит тот, кто готов внести в бюд-жет большую сумму. В итоге владелец «Норильского нике-ля» В. Потанин предложил больше, Б. Березовский с В. Гу-синским проиграли.

Аукцион по «Связьинвесту» был образцом честной, от-крытой, справедливой и законной приватизации. Его органи-заторы даже за минуту до получения результата не имели по-нятия о том, кто победит, такова была технология. Прямым подтверждением этого стали цифры: в ходе жестких конку-рентных торгов и без того казавшаяся в то время фантастиче-ской стартовая цена в 1180 млн долларов (больше, чем все до-ходы от приватизации в любом предшествовавшем году) вы-росла до 1875 млн.

Для проигравших олигархов цена была даже больше, чем бизнес. Они считали своей важнейшей задачей во что бы то ни стало добиться победы над правительством. Была созда-на коалиция, включившая значительную часть олигархов, которые объединили свои политические, информационные и финансовые ресурсы, чтобы наказать организаторов аук-циона и отнять «Связьинвест». Потрачены огромные деньги на взятки, подкуп работников спецслужб, на мощную инфор-мационную атаку с целью политически уничтожить мини-стров-реформаторов. Эти события получили в дальнейшем названия «Первая банковская война» и «Битва при „Связь-инвесте“».

Реформаторы понесли значительные потери, часть из них лишилась своих постов. Однако «Связьинвест» не был отдан Березовскому и Гусинскому, доходы бюджета от продажи его акций ушли на первоочередные государственные нужды. Бы-ло доказано, что наше государство может обеспечить равные условия для противостоящих бизнес-групп, не является их агентом, а способно встать над ними там, где это необходимо. Противостояние правительства и олигархов в 1997 году оста-лось в истории одной из первых успешных попыток измене-ния характера российского капитализма, отделения власти от собственности.

***

Между тем финансовая ситуация в стране оставалась слож-ной. Отказ с конца 1994 года от эмиссионного финансирова-ния государственного бюджета привел к резкому снижению темпов роста потребительских цен (рис. 14). Однако ужесто-чение денежной политики в условиях политической борьбы было лишь в ограниченной степени подкреплено ужесточе-нием бюджетной политики (рис. 15).

Сочетание жесткой денежной политики (поддержание стабильного курса рубля) и мягкой бюджетной (покрытие дефицита бюджета за счет рублевой эмиссии) — важнейшая особенность всего экономического курса рассматриваемо-го периода. Хорошо известно, что это сочетание создает ри-ски устойчивости финансовой системы. Однако оно было вы-

Источник:База данных ГУ — ВШЭ. — http://stat.hse.ru/exes/tables/CPI_Q_CHI.htm

Источник:Росказна. — www.roskazna.ru

нужденным, его причины уходят корнями в политическую плоскость. В формировании бюджетной политики ключевую роль играет парламент, утверждающий бюджет. Все это вре-мя он находился под сильным влиянием или полным контро-лем коммунистов. Основным вектором всех бюджетных ба-талий правительства и парламента было стремление послед-него завысить расходы за счет необоснованного завышения доходов или увеличения дефицита бюджета из любых источ-ников.

Политически этот вектор был беспроигрышным: на ста-дии формирования бюджета коммунисты выглядели как защитники интересов тружеников села, служащих социаль-ной сферы, военно-промышленного комплекса и т.д., а на ста-дии выполнения (точнее, неизбежного невыполнения) этих расходов — как строгие критики провалов правительства, не сумевшего обеспечить взятые обязательства. Именно поэ-тому неизбежную слабость бюджетной политики правитель-ству и Центральному банку приходилось компенсировать до-полнительной жесткостью денежной политики. Такую про-тиворечивую политику, когда бюджет не сбалансирован и Минфин привлекает ресурсы Центрального банка для по-крытия бюджетных расходов, нельзя продолжать долго. Ра-но или поздно доверие к устойчивости национальной валю-ты будет подорвано. Российские власти пытались решить это противоречие, наращивая государственный долг.

Эта тактика была рискованной, но единственно осмыслен-ной. В 1997 году доля внутреннего государственного долга в ВВП России по международным меркам была скромной (табл. 7). К тому же начавшийся в 1997 году экономический рост давал надежду, что отношение долга и ВВП стабилизи-руется.

Экономический рост в России начался позже, чем в Вос-точной Европе. Это нетрудно понять, учитывая большую протяженность периода социалистического эксперимента

Таблица 7

государственный внутренний долг России, сША, Японии и германии в 1996—1997 годах (на конец года), % ВВП

* Federal public debt.

** General government debt (gross).

Источники: Данные по России — Минфин РФ; по США — US Office of Management and Budget (http://www.whitehouse.gov/omb/budget/fy2010/assets/hist.pdf); по Японии и Гер-мании — МВФ. World Economic Outlook, April 2009.

Источник:МВФ — World Economic Outlook, April 2009.

в России, структурные диспропорции, связанные с милита-ризацией экономики СССР. Но в 1997 году этот рост стал реальностью (рис. 16). Отсюда энтузиазм инвесторов, готов-ность вкладывать деньги в Россию.

В 1997 году процентные ставки по государственным кра-ткосрочным обязательствам (ГКО) снижались (рис. 17). В ре-альном исчислении они приближались к нулевым. Зато кредитный рейтинг России к 1996 года постепенно стабилизиро-вался39 (табл. 8).

Таблица 8

кредитный рейтинг России по материалам Standard&Poor’s в 1996—1999 годах

источник: Standard&Poor’s.

39 Примечание редакции. Этот факт получил высокую оценку специалистов. В 1997 году журнал «Euromoney» на основе экспертного опроса ведущих финансистов мира признал А. Чубайса лучшим министром финансов года. — http://www.euromoney.com:80/Article/1005909/Finance-Minister-of-the-Year-Chubais-forces-the-pace.html?p=2

Примечание.Реальная ставка по ГКО рассчитывается на основе темпов инфляции за предыдущие шесть месяцев в годовом выражении и равняется среднему доходу по ГКО на вторичном рынке для всех сроков обращения за вычетом изменений индекса по-требительских цен за предыдущие шесть месяцев в годовом выражении. С сентября 1995 года по март 1996 года — среднему доходу по ГКО на вторичном рынке для всех сроков обращения за вычетом изменений индекса потребительских цен за предыдущие три месяца в годовом выражении.

источник: Обзор экономики России. Основные тенденции развития, II квартал 1996 — IV квартал 1997 годов / Российско-европейский центр экономической политики. М., 1997, 1998. — http://www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/recep/RECP_index0.htm

Однако сочетание мягкой бюджетной и жесткой денежной политики, открытость экономики, растущая зависимость оте-чественных финансов от притока или оттока капитала на раз-вивающиеся рынки, зависимость платежного баланса страны от трудно прогнозируемых и изменявшихся в широком диа-пазоне цен на сырьевые ресурсы создавали риски устойчиво-сти экономического роста, финансовой стабильности.

Таким образом, к концу 1997 года экономика, сохраняв-шая серьезные уязвимые для внешних факторов риски, тем не менее впервые с конца 1980-х годов вошла в зону эко-номического роста. По совокупности всех экономических и политических внутренних факторов Россия имела реаль-ные шансы превратить начавшийся экономический рост в долговременный. Однако проблемы пришли, откуда их не ждали.

К середине 1990-х годов Юго-Восточная Азия считалась образцом экономического роста. Выражения «юго-восточное экономическое чудо», «азиатские тигры» стали общим ме-стом в газетных заголовках. Причинам такого многолетнего динамического роста, финансовой стабильности посвящено немало квалифицированных работ40. Авторы некоторых пу-бликаций обсуждали проблемы устойчивости экономическо-го роста в этом регионе41, но и в них не было конкретного ана-лиза возможности развития кризиса в нем.

Мировая экономика на протяжении последних 200 лет ди-намично менялась. Конфигурация финансовой и денежной систем, сложившаяся к моменту кризиса в Юго-Восточной Азии (отсутствие золотовалютного стандарта, плавающие курсы мировых резервных валют, открытые рынки капитала), сформировалась сравнительно недавно — в 1970—1980-х го-дах. Экспертное сообщество плохо понимало, как эта система работает, поэтому квалифицированные специалисты не су-

40 Kihwan K. The 1997—1998 Korean Financial Crisis: Causes, Policy Response, and Lessons. Singapore, July 10—11, 2006; Crafts N. East Asian Growth Before and After the Crisis. IMF Working Paper 98/137, September 1998; Kochhar K., Loungani P., Stone M. R. The East Asian Crisis: Macroeconomic Developments and Policy Lessons. IMF Working Paper 99/28, August 1998; Berg A. The Asia Crisis: Causes, Policy Responses, and Outcomes. IMF Working Paper 98/138, October 1999; Balino T. J.T., Ubide A. The Korean Financial Crisis of 1997 — A Strategy Financial Sector Reform. IMF Working Paper 99/28, March 1999; Jong-Wha Lee, Borensztein E. Financial Crisis and Credit Crunch in Korea: Evidence from Firm Level Data. IMF Working Paper 00/25, February 2000. 41 Krugman P. The Myth of Asia’s Miracle. Foreign Affairs, 73:6, (November) De

cember 1994. P. 62—78.

* Баланс счета операций с капиталом и финансового счета.

Источник:МВФ — IFS database, CD-ROM ed., June 2009.

мели предвидеть ни мексиканский кризис 1994 года, ни кри-зис в Юго-Восточной Азии 1997—1998 годов42.

Важнейшим фактором изменения динамики экономи-ческого роста было резкое и неожиданное для большинства экспертов и инвесторов и менение баланса притока-оттока капиталов в страны Юго-Восточной Азии (рис. 18). За ним последовали радикальные изменения темпов роста этих эко-номик (рис. 19).

Инвесторы опасались, что происходившее в некоторых развивающихся странах могло распространиться на эконо-мики сходных уровней развития. Они начали выводить фи-нансовые ресурсы с таких рынков, принимая гипотезу, что

42 Энтов Р. М. Некоторые проблемы исследования деловых циклов // Финансовый кризис в России и в мире / Под ред. Е. Т. Гайдара. М.: Проспект, 2009. С. 6—39.

проблемы, с которыми столкнулись страны Юго-Восточ-ной Азии, могут распространиться на Латинскую Америку и постсоветское пространство. В таких ситуациях главные заботы участников рынка связаны не с долгосрочными пер-спективами той или иной экономики, а с сохранностью денег собственников. Временной горизонт ключевых решений ста-новится коротким. Для стран, относящихся к категории раз-вивающихся рынков и имеющих значительную краткосроч-ную задолженность, это создает непростые проблемы. Осо-бенно это относится к странам, где финансовый и платежный баланс зависит от динамики цен на рынке сырья (рис. 20).

Инвесторам нетрудно понять, как происходящее на сырь-евых рынках скажется на финансовых рынках. Отсюда их естественная реакция — вывод средств с наиболее рискован-ных рынков (рис. 21).

Начавшиеся позитивные тренды в российской экономике позволили, в частности, создать и нарастить золотовалютные

Источник:Всемирный банк — World development indicators, 2009.

103

Источник:МВФ.

* Баланс счета операций с капиталом и финансовыми инструментами. Источник:МВФ.

резервы. В июле 1997 года в России они достигли 10,3% ВВП (24,4 млрд долларов), в Бразилии — лишь около 7% ВВП (63,8 млрд долларов)43. Тем не менее, обе страны входили в зону высоких экономических рисков, вызванных развора-чивающимся кризисом в Юго-Восточной Азии.

Таким образом, едва сформировавшаяся российская ры-ночная экономика оказалась под двойным ударом — резко-го снижения мировых цен на нефть и кризиса, начавшего-ся в Юго-Восточной Азии и перекинувшегося на Латинскую Америку. Кризис охватил более 20 государств. В Таиланде, Южной Корее, Филиппинах, Аргентине и Эстонии он при-вел к смене действовавшей власти. Причем в Индонезии и на Филиппинах был нарушен конституционный выборный про-цесс. В Индонезии в 1998 году и в Аргентине в 2001 году кри-зис сопровождался кровавыми столкновениями демонстран-тов с властью, имелись раненые и погибшие (табл. 9).

В условиях изменившейся финансово-экономической си-туации, при падении цен на экспортные товары, составлявшие основу платежного баланса, возникла важная развилка: ради-кально снизить курс национальной валюты или сохранить его относительную стабильность?

Оба решения были рискованными. Радикальное сниже-ние курса национальной валюты создавало угрозу стабильно-сти банковской системы. Ведь при сочетании жесткой денеж-ной и мягкой бюджетной политики банковская система га-рантирует выполнение контрактов по валютным займам. Но при масштабной девальвации национальной валюты возвра-тить займы сложно. Решение о резком снижении курса на-циональной валюты означает, по сути, банкротство крупней-ших частных банков: банковская паника, утрата населением значительной части вкладов, паралич системы кредитования реального сектора, остановка экономического роста. Причем

43 ЦБ РФ (www.cbr.ru); МВФ (IFS, CD-ROM ed., April 2009).

Таблица 9

Мировой экономический кризис 1997—1999 годов

Источник:По материалам, предоставленным С. Жаворонковым и С. Шульгиным (ИЭПП).

в общественном сознании, тем более в политическом про-странстве причиной такого катастрофического развития со-бытий будут считаться сами действия правительства и Цен-трального банка по девальвации.

Но отказаться от девальвации рубля было тоже рискованно. Это создавало реальные риски утраты валютных резервов стра-ны. Высокий спрос на валюту по выгодному для покупателей курсу, который вынужден поддерживать Центральный банк, быстро лишит его валютных резервов. Бразильские денежные и финансовые власти осознали этот вызов раньше российских. Они внесли коррективы в денежную и бюджетную политику почти сразу после начала кризиса в Юго-Восточной Азии.

Российские власти в то время были парализованы кон-фликтом между правительством младореформаторов и оли-гархами и, в отличие от бразильских властей, отреагирова-ли на этот вызов позже. Последствия оказались серьезными: у инвесторов снизилось доверие к способности России вы-полнить свои финансовые обязательства.

В апреле 1998 года президент принял решение выдвинуть на должность председателя правительства С. Кириенко. Но-вое правительство хорошо понимало, что для защиты эко-номики от надвигающегося извне кризиса необходима жест-кая программа мер, которая была бы поддержана междуна-родными финансовыми институтами. Такая программа была оперативно разработана. В июне президент назначил свое-го представителя для проведения переговоров. Не вдаваясь в подробности, отметим самое важное: в сложных перегово-рах летом 1998 года удалось согласовать с Международным валютным фондом и Мировым банком пакет мер финансо-вой стабилизации и необходимые для этого ресурсы в разме-ре 25 млрд долларов. Однако контролируемая коммуниста-ми Госдума отказалась его принять44. С политической точки зрения депутаты оказывались в ситуации двойного выигрыша: борясь с «закабалением России международным капиталом с помощью иностранных займов», они получали поддержку действий, которые неизбежно вели к экономической катастро-

44 С. Кириенко отметил, что изначально пакет стабилизационных законопроектов предусматривал доход в размере 102,2 млрд рублей. Одна-ко принятые Госдумой правительственные законопроекты могут принести, по словам премьера, только 37,8 млрд рублей. Чтобы сбалансировать и ком-пенсировать потери от непринятых парламентом антикризисных законопро-ектов, правительство было вынуждено действовать путем принятия указов президента и постановлений кабинета. (См.: Известия. 22 июля 1998 года.)

фе, наносившей страшный удар по президенту и правитель-ству и открывавшей коммунистам реальный путь к власти.

Инвесторы быстро поняли суть произошедшего и к нача-лу августа 1998 года сделали вывод: надо скорее выводить де-ньги из России.

К 14—15 августа 1998 года стало ясно: если тенденции на финансовых рынках сохранятся, золотовалютные резер-вы будут исчерпаны, Россия, уйдя от подобной катастрофы в январе 1995 года, снова окажется в положении, в каком был СССР в ноябре 1991 года.

Возникла новая развилка: отказаться от торможения ин-фляции и для погашения накопленного долга по ГКО вернуть-ся к эмиссионному финансированию госбюджета или пойти на прямой дефолт по государственным ценным бумагам?

При всей драматичности этих вариантов их следовало рас-сматривать предельно рационально в весьма сжатое и эмоци-онально насыщенное время.

Задолженность государства по ГКО-ОФЗ на 1 августа 1998 года составила 363 млрд рублей, что примерно равня-лось запланированной сумме доходов федерального бюдже-та (рис. 22). В августе 1998 года правительство еженедельно занимало на рынке около 15 млрд рублей, из них 8 млрд ру-блей направлялись на погашение выпущенных ранее долго-вых обязательств, оставшиеся 7 млрд рублей — на здравоох-ранение, образование, социальные пособия, оборонные рас-ходы, содержание государственных служб.

По оценкам ИЭПП, при эмиссионном финансировании погашаемых до конца 1998 года ГКО-ОФЗ прирост денежно-го предложения за август—декабрь 2008 года составил бы око-ло 150%, что разогнало бы инфляцию до уровня 10—12% в ме-сяц. Иными словами, прирост потребительских цен в 1998 го-ду достиг бы 45—50%, а в 1999 году — 120—140%.

Не было уверенности, что при таком уровне инфляции производители сельскохозяйственной продукции согласят-ся поставлять в города продовольствие. Мировая экономи-ческая история не вселяла оптимизма относительно того, что такая задача разрешима.

Был выбран второй вариант, также крайне неприятный и связанный с последствиями описанной выше вынужден-ной мягкой бюджетной политики 1995—1997 годов — дефолт по государственным ценным бумагам. Было ясно, что это решение нанесет удар по инвестиционной привлекательности российской экономики, стабильности банковской системы, сохранности вкладов населения. Но оно во многом повторяло опыт Южной Кореи, принявшей сходные решения в декабре 1997 года, оказавшиеся достаточно эффективными45. Выбран-

45 Kihwan K. The 1997—1998 Korean Financial Crisis: Causes, Policy Response, and Lessons. — http://www.imf.org/external/np/seminars/eng/2006/cpem/ pdf/kihwan.pdf; Balino T. J.T., Ubide A. The Korean Financial Crisis of 1997 — A Strategy Financial Sector Reform. IMF Working Paper 99/28, March 1999; Jong-Wha Lee, Borensztein E. Financial Crisis and Credit Crunch in Korea: Evidence from Firm Level Data. IMF Working Paper 00/25, February 2000.

ный вариант поддержали мировые финансовые институты, в том числе МВФ. Решение о дефолте по ГКО и снижении курса рубля было принято между 14 и 16 августа и объявлено 17 августа 1998 года. Более 90% держателей государственных ценных бумаг в России согласились на предложенные вла-стями условия реструктуризации46.

***

Кризис и дефолт августа 1998 года привел к немедленным тя-желейшим последствиям для населения и для всей экономи-ки страны (табл. 10 и табл. 11).

В стране впервые за многие годы возродились панические настроения по поводу дефицита продуктов массового спро-са47. Угроза гиперинфляции и паралича продовольственного снабжения городов, которая ушла в прошлое в начале 1990-х годов, вновь стала активно обсуждаться (рис. 23).

Особенно болезненным было то, что больше всего от кризиса пострадал только начавший зарождаться средний класс — те, кто, поверив в новую экономику, начал свой биз-нес. Сотни тысяч едва оформившихся частных собствен-

46 Златкис Б. Депозитариум // Приложение к журналу «Рынок ценных бу-маг». 2006. № 11. С. 33—34. 47 Все товары подорожают // Коммерсант. 18 августа 1998 года. № 150; Ка-ледина А. Магазинам плевать на Бориса Федорова // Коммерсант. 19 ав-густа 1998 года. № 151; Каледина А. Спрос на товары растет вместе с цена-ми // Коммерсант. 26 августа 1998 года. № 156; Каледина А. Пенсионерам остался только хлеб // Коммерсант. 27 августа 1998 года. № 157; Каледи-на А. Назад в будущее // Коммерсант. 28 августа 1998 года. № 158; Кале-дина А. И снова уе // Коммерсант. 29 августа 1998 года. № 159; Каледина А. Продуктов пока хватает // Коммерсант. 1 сентября 1998 года. № 160; Есипов В., Смирнов А. Санкт-Петербург может остаться без хлеба // Ком-мерсант. 4 сентября 1998 года. № 163; Каледина А. Дефицит // Коммерсант.

5 сентября 1998 года. № 164.

Таблица 10

Потери от кризиса 1998 года

Примечание.Часть потерь российской банковской системы стала оборотной стороной выигрыша бюджета, переложившего на банки и население издержки по решению про-блем бюджетно-долгового кризиса и резко сократившего расходы по обслуживанию государственного долга, благодаря замораживанию и реструктуризации ГКО-ОФЗ и де-фолту по облигациям, выпущенным в рамках реструктуризации советского долга перед Лондонским клубом.

Источник: http://www.vedi.ru/o_cr/cr0015_r.htm 1999

ников потеряли свой бизнес, миллионы граждан лишились работы.

Политическая плата за дефолт августа 1998 года была край-не тяжелой. Поддержка президента Б. Ельцина, заявившего за несколько дней до снижения курса рубля и дефолта, что сни-жения курса рубля не будет48, была подорвана, правительство «молодых реформаторов», возглавляемое С. Кириенко, от-правлено в отставку. То же произошло и с руководством Цен-

48 Тимакова Н., Брутман С. Все идет как надо — президент отдыхает // Ком-мерсант. 15 августа 1998 года. № 149.

Таблица 11

Последствия кризиса 1998 года


Резко ухудшилась платежеспособность банков, выросло число их бан-кротств. если в первой половине 1998 года проблемные банки составляли около 30% всех банков, то к 1 октября — почти 50%, в них было сосредоточе-но около 40—45% банковских активов. Число коммерческих банков за 1998 год сократилось на 13% (с 1697 до 1476)


Уменьшились активы банков в результате обесценения ценных бумаг и уве-личения доли сомнительной и безнадежной задолженности в кредитных портфелях банков. Работающие активы банков сократились с 20% ввП в ян-варе 1998 года до 15% в январе 1999 года, а при снятии эффекта переоценки валютных кредитов — до 9,6% ВВП


Население и предприятия изъяли существенную часть своих сбережений из банковской системы


Экономику поразил масштабный кризис расчетов, значительные потери по-несли и предприятия, и бюджетная система


Потери банковской системы оценивались в 50—60% банковского капитала, прямые убытки достигли 25—30%


Источник:http://www.vedi.ru/o_cr/cr0015_r.htm

трального банка. Люди, с которыми руководители МВФ в се-редине августа оговаривали условия и программу финансовой стабилизации в России, договорились о финансовой помо-щи, оказались не у дел. Это де-факто снимало с руководства Международного валютного фонда принятые обязательства. Вернувшийся в Белый дом на короткое время в качестве ис-полняющего обязанности премьер-министра В. Черномыр-дин перед обсуждением его кандидатуры в Государственной Думе заявил о необходимости управляемой эмиссии, возвра-те к финансированию бюджетного дефицита за счет креди-тов Центрального банка. Курс рубля по отношению к долла-ру рухнул (рис. 24).

В этой ситуации президент Б. Ельцин пошел на уникаль-ный и крайне рискованный политический маневр: назначе-

авг 98сент 98 окт 98ноя 98дек 98янв 99фев 99март 99апр 99май 99июнь 99июль 99авг 99сент 99 окт 99ноя 99дек 99

Рис. 23. индекс потребительских цен в августе 1998 — декабре 1999 года, % к соответствующему периоду предыдущего года

Источник: База данных ГУ — ВШЭ. — http://stat.hse.ru/exes/tables/CPI_M_CHI.htm

Август Сентябрь

Источник:ЦБ РФ.

ние первого в истории пореформенной России левого прави-тельства во главе с Е. Примаковым. При всей персональной лояльности нового премьера президенту (в предшествующие 5 лет он назначался Б. Ельциным на ответственные посты ру-ководителя Службы внешней разведки, затем министра ино-странных дел), в правительство на ключевые посты были на-значены умеренные левые, опиравшиеся на парламентское большинство коммунистов в Госдуме.

Страна вновь оказалась перед исторической развилкой:

возврат к социализму или продолжение построения рыноч-ной экономики на основе частной собственности?

СМИ были полны утверждениями о том, что кризис пос-тавил крест на российских реформах, доказал их несостоя-тельность, что в России рыночные преобразования невоз-можны и надо искать особый третий путь. Высказывались прогнозы о грядущей национализации, возрождении Госпла-на, неумеренной денежной эмиссии.

Перед правительством встал выбор: сделать то, что пред-лагало на протяжении многих лет парламентское большинс-тво, то есть отказаться от поддержки МВФ и Мирового банка, вернуться к эмиссионному финансированию бюд-жета — что означало бы войти в режим гиперинфляции с ее предвидимыми последствиями, или же вернуться к консер-вативной финансовой политике, согласиться с тем, что ин-фляционный всплеск конца августа — сентября 1998 года снизит финансовые обязательства государства и создаст базу для последующего снижения инфляции?

В этой развилке значительную роль вновь сыграл персо-нальный фактор. Опытнейший политик Примаков при всех советах левых хорошо понимал, что в этот раз именно этим политическим силам и ему персонально придется отвечать за последствия.

Правительство Примакова не приняло предложения вер-нуть частную собственность государству, установить конт-

Источник:Росказна.

роль над ценами, усилить денежную эмиссию. При мини-мальном объеме принятых решений оно удержало полити-ческую стабильность в России на фоне резкого снижения жизненного уровня и кризиса банковской системы. На практике после девяти месяцев пребывания Е. Примако-ва у власти страна имела профицит бюджета, договорен-ность с МВФ и Мировым банком о кредитах и ту же эко-номическую политику, что проводило прежнее правитель-ство (рис. 25).

Эксперимент по пребыванию левых осенью 1998 года у руля власти показал, что они не смогли развернуть страну назад, в «светлое советское прошлое». На практике было до-казано, что и в России выход из кризиса и дальнейшее разви-тие экономики возможны только в условиях макроэкономи-ческой стабилизации и на основе частной собственности.

Левые, придя к власти в 1998 году, оказались не в состо-янии реализовать ни один из своих лозунгов — ни национа-

Источник:База данных ГУ — ВШЭ. — http://stat.hse.ru/exes/tables/GDP_Q_I.htm

лизацию промышленности, ни отмену хождения доллара, ни введение госконтроля за ценами. Этот исторический экс-перимент показал: проведенные ранее рыночные преобразо-вания задали рамки для принятия глобальных экономиче-ских решений. Левые не смогли вырваться за эти рамки.

Механизмы рыночной экономики достигли такой зрело-сти, что их реакция на кризис оказалась вполне адекватной. Разорялись неэффективные убыточные производства, а ком-пании, способные расти и развиваться, росли и развивались. Долгосрочные последствия выбранной в результате дефолта развилки и последующие действия правительства Примако-ва привели к тому, что начавшийся в 1997 году и прерванный кризисом 1997—1998 годов экономический рост в России возобновился уже в начале 1999 года и оказался устойчивым на протяжении следующего десятилетия (рис. 26).

Финансы страны стабилизировались (рис. 27).

* «—» — дефицит, «+» — профицит бюджета.

Источник:Росказна.

К весне 1999 года коммунисты, вдохновленные позитив-ной экономической динамикой, опираясь на парламентское большинство, пошли в решающую политическую атаку на Президента и вынесли на голосование вопрос об импич-менте президенту Б. Ельцину49. Ответ Ельцина был харак-терен для его политического стиля: он отправил в отставку правительство Е. Примакова. Голосование по импичменту президента для коммунистов кончилось неудачно. Имевше-гося у них простого большинства оказалось недостаточно для получения конституционного большинства по поставлен-ным вопросам. Ни по одному из пунктов обвинения не бы-ло набрано необходимых 300 голосов. За обвинение в разва-

49 Камышев Д. Лицо импичмента // Коммерсант. 14 мая 1999 года. № 80; Дума пойдет на поводу у президента // Коммерсант. 14 мая 1999 года. № 80; Камышев Д. Эпидемия в Думе // Коммерсант. 15 мая 1999 года. № 81; Репор-таж из Государственной Думы // Завтра. 18 мая 1999 года.

ле СССР проголосовало 239 депутатов, за обвинение в собы-тиях 1993 года — 263, за обвинение в развале армии — 241, за обвинение в войне в Чечне — 283, за обвинение в геноциде российского народа — 238. Таким образом, Ельцин блестяще завершил уникальный политический эксперимент по назна-чению и отставке левого правительства в России.